Сеятель бурь - Страница 37

Найти указанное княгиней Багратион шале оказалось делом непростым. В отличие от своего мужа Екатерина Павловна была никудышным картографом, да и снег, густо засыпавший лесные тропы вчерашней ночью, давал возможность двум странного вида охотникам вдосталь насладиться красотами зимних альпийских пейзажей.

Однако спустя два часа бесплодных поисков заваленный снегом домик на склоне горы был найден к великой нашей радости. Теперь, оставив коней в аккуратной конюшне, мы с Лисом грелись у камина, посмеиваясь над треволнениями сегодняшнего дня.

Ситуация действительно сложилась довольно забавная. Стоило обозу нашего сиятельства двинуться по дороге в Богемию, как возы, доставлявшие в родовой замок Турнов разнообразную венскую дребедень, были атакованы шайкой разбойников, нанятых контрагентом Лиса – бароном фон Дрейнгофом. Воспользовавшись тем, что мы, привычные к верховой езде, оторвались от неспешных груженых повозок, злодеи распотрошили перины на лебяжьем пуху, разгромили кресла и сервизы, а в тот экипаж, в котором, по уверению Лиса, должен был перевозиться агрегат работы графа Сен-Жермена, и вовсе угодила настоящая граната, превратившая возок в груду изломанных досок.

Стоимость наших потерь как раз входила в те самые накладные расходы, о которых говорил мой напарник. Но стоило разбойникам покинуть разграбленный обоз, а нам прибыть на место преступления, как со стороны Вены показалась кавалькада жандармов, возглавляемая таксоподобным Протвицем.

– Что здесь происходит? – бегло осматривая следы погрома, требовательно поинтересовался сыщик.

– Это вы меня спрашиваете?! – изображая на лице крайнее возмущение, гневно заявил я. – Это я вас хотел спросить, что происходит под носом полицай-президента и его пронырливых ищеек! Чем вы занимаетесь, господин Протвиц? Если мне не изменяет память, это третье преступление за последние четыре дня, которое происходит на моих глазах!

– Это-то и подозрительно! – взвизгнул сыщик. – Весьма подозрительно. К тому же я требую объяснений, почему вы покинули столицу без дозволения на то его высокопревосходительства господина полицай-президента?

– Я послал ему уведомление о своем отъезде, – абсолютно честно заявил я. – Должно быть, оно ждет его дома.

– Вы не имеете права! – взвизгнул Протвиц.

– Прекратите мне указывать, жалкая ищейка, на что я право имею, на что нет! – процедил я сквозь зубы. – Не забывайтесь, я офицер императорской службы, а потому имею начальство, помимо вашего. Так что будьте любезны, вернувшись в столицу, передать господину полицай-президенту, что я вынужден отбыть в Россию по приказу фельдмаршала графа Колоредо. Если у него возникнут какие-либо вопросы ко мне, пусть высылает их в Санкт-Петербург до востребования. А вы… – Я сделал эффектную паузу. – Кстати, а как так получилось, что вы оказались здесь, на месте преступления, сразу же после нападения разбойников? Уж не вы ли подстроили эту засаду, чтобы вдосталь покопаться в моих вещах? Потрудитесь ответить, господин Протвиц!

– Да! Да…

– Я вас более не задерживаю! Но все же подумайте над ответом, а я должен спешить. Служба, знаете ли!

– Но позволю себе заметить, граф, что ближайший путь к границам Российской империи в противоположной стороне.

– Благодарю за разъяснения, – сухо отрезал я. – Что вы можете знать о тех указаниях, которые были мной получены? А потому не говорите о том, чего не понимаете! Делайте свое дело, я же буду делать свое. И не задерживайте меня, война на пороге.

Протвиц поднял на меня удивленные глаза.

– Как, ваше сиятельство, вы ничего не знаете?

– Что еще мне следует знать? – презрительно бросил я.

– Утром в столицу прибыл гонец из Богемии. Война уже началась!

Я недоверчиво поглядел на сыщика.

– Это чистая правда! Я лично присутствовал в кабинете господина полицай-президента, когда туда прибыл посыльный из императорского дворца.

– Значит, война, – пробормотал я. – В таком случае мне тем более следует поспешить. Оставляю все это добро под ваше честное слово! – крикнул я, ставя ногу в стремя. – Будем живы – свидимся!

Честно говоря, на душе было противно, как после незаслуженной порки. Во-первых, в отличие от многих, знающих о войне понаслышке, я на себе испытал, что это такое, и блеск мундирного шитья не кружил мне голову. Во-вторых, печалило то, что местное руководство, занятое, строго говоря, поиском, сортировкой и первичным анализом информации, не удосужилось оповестить занятых сборами оперативников о таком «малосущественном» факте, как объявление войны. В игре, которую вел маэстро Палиоли, мы были лишь двумя фигурами, отнюдь не самыми ценными.

Вызванный по закрытой связи, он лишь сухо осведомился о ходе наших дел и как ни в чем не бывало, подтвердив известие Протвица, отказался от каких бы то ни было объяснений. Честно говоря, я давно не был в таком скверном настроении, и прогулка по зимнему лесу пошла мне только на пользу, несколько охладив брожение разгоряченных мыслей. Теперь, сидя у огня, я с улыбкой слушал анекдоты неунывающего Лиса, размышляя над тем, как бы поступил я на месте похитителя наполеоновских писем.

– Послушай, – Сергей перебил собственную цветистую тираду о некоем отце некой девушки и ее страстном воздыхателе, желавшем странного, – а если Протвиц заодно с похитителями? Оборотень в погонах, вампир в эполетах! Прикинь, крыша практически непробиваемая: он вроде как ведет следствие, присматривается, принюхивается, а сам только тем и занимается, что барабанит на нас в какой-нибудь закордонный центр.