Сеятель бурь - Страница 100

100

– Ты не Конрада, часом, имеешь в виду? – насторожился Лис.

– О нет, что вы! Я говорю о некоем докторе Роджерсоне.

– Тю! Вот ты открыл Америку через форточку! – отмахнулся мой напарник. – Понятное дело, встречался. Роджерсон с кем только не встречался, он медицинское светило, лейб-медик императора. А кроме того, эмигрант, кажется, шотландский. Шо уж он, по-твоему, с земляком на родном языке почирикать не может?

– Но этот земляк – тайный агент короля Георга!

– Слушай, Ганс, у тебя от полицейской службы уже мозги набекрень, как та шапка у казака! Пора на отдых, надо беречь себя, лечиться гальванической батареей, магнетизмом опять же, – с деланным сочувствием покачал головой мой не слишком жалующий полицию секретарь. – Вот скажи мне, этот самый Морстон шо, ходит по улице с табличкой «Я – английский шпион»?

– Нет, конечно! Однако я видел его личное дело в архиве полицай-президента.

– И шо, в этот момент доктор Роджерсон стоял у тебя за плечом и подсматривал? Роднуля, ты сам прикинь, этот Айболит, в смысле – эскулап, один из самых популярных и грамотных лекарей столицы. То, шо он согласился наблюдать, как заживает рана Мюнхгаузена, – это просто удача. А вообще-то он ставит клистиры всем светским львам и вычесывает блох из шерсти львиц. У него, между прочим, сам император среди клиентов!

– Стоп! — Я перебил Лиса.

– В каком смысле – стоп? – оторопело переспросил Сергей.

– Перестань клевать Протвица, здесь весьма неприятная история получается.

– То есть?

– Совсем недавно граф Литта приватно сообщил мне, что государь смертельно болен, что у него воспаление мозга и Роджерсон для смягчения боли поит его маковым отваром.

– Ни фига себе! – восхитился Лис. – Это ж получается, шо пока мы тут, как тот рыбак у синего моря, плетем сети, Пашу банально посадили на дозу?

– Выходит, так, – нехотя согласился я.

– Вот-вот, а там, глядишь, и до передозировки недалеко. Главное, все шито-крыто! Хто ж будет оспаривать диагноз пейб-медика? Знаешь шо, Йоган, я тут пораскинул мозгами из стороны в сторону и вот как тебе скажу. Может, Роджерсон и не при делах, а может, и в теме по самую макушку, и если твои подозрения верны, то нам это ученое светило будет стоить не одного теплового удара, так шо, как это у вас говорится, наблюдать за ним неотлучно. Бонапарта пока оставь в покое, ты на него и так накопал столько, шо лопатой не разгребешь. Капитан, я те говорю, мы занимаемся полной хренотенью. Не знаю, как сыскари на пути такого потока информации решето ставят, а у меня уже в башке полный чайник, того и гляди пар из носа пойдет.

– Граф, вы совсем не слушаете! – не скрывая раздражения, возмущенно бросила Каролина, выводя меня из долгой задумчивости.

– Прошу извинить, сударыня, – я виновато улыбнулся красавице, – я невольно размышлял о превратностях судьбы, так необычайно столкнувшей нас.

– Мой брат говорит, что судьба – любовница победителя.

– Быть может, быть может. Ему виднее, – рассеянно ответил я.

– Однако вы немногословны, – надула губки прелестница. – Разве уж я так досадила вам, что мои бесхитростные заблуждения лишили ваше сиятельство былой учтивости? Или же то, что вы могли позволить по отношению к скромной жене негоцианта по дороге в Вену, непозволительно по отношению к супруге маршала Франции?

– А разве я себе что-то позволил? – изумился я. Музыка стихла, давая танцующим перевести дух, и Каролина распахнула веер.

– Как здесь душно, граф, вы не находите? – сменила тему мадам Дезе.

– Отнюдь. – Я протянул Каролине руку, чтобы отвести ее к месту. Она легко оперлась на нее и… ах, с чувством рухнула мне в объятия, деланно лишаясь этих самых чувств.

– Воды! Воды! Воздуха! Принесите нюхательную соль! Немедленно следует послать за доктором Роджерсоном! – услышал я вокруг, продолжая удерживать картинно повисшую красотку.

Ее грудь в глубоком вырезе декольте была чуть прикрыта прозрачным муслином, и взоры присутствующих мужчин сошлись на этом вырезе, точно стрелы наступления на вражеской столице.

– Надо расшнуровать корсет, – предложил кто-то.

– Вот нюхательная соль, – железной рукой бесцеремонно раздвинув круг сочувствующих, приблизилась к пребывающей в обмороке гостье Екатерина Павловна Скавронская. – И одеколон. Граф, натрите виски и лоб вашей партнерше! – Я поймал испепеляющий взгляд хозяйки дома и почувствовал, как на спине начинает дымиться рубаха. – Отчего же вы медлите, окажите даме помощь, которую она с таким нетерпением ждет!

Молнии, посылаемые подчеркнуто безмятежной Принцесс Ноктюрн, могли бы испепелить средних размеров город. Однако это было лишь начало. Продолжение бури ожидало меня глубокой ночью, когда гости разъехались и мы с Екатериной Павловной наконец остались одни.

– Для чего же вы остались, любезный граф? – остужая мой пыл ледяным взглядом, поинтересовалась хозяйка дома.

– Но, Катрин…

– Примите мои извинения! Признаться, у меня ужасно болит голова, и я бы сейчас не хотела никого видеть! – хлопком складывая веер, сообщила Екатерина Павловна.

– Вы что же, ревнуете? – предположил я.

– Сударь, ревновать можно лишь то, что достойно ревности. Вы же попросту дурачили меня все это время! – В голосе северной красавицы слышался полярный холод. – Не так давно в Вене я имела неосторожность поверить вашим рассказам о коварстве данной особы. Нынче же я своими глазами видела, как вы беззаботно порхали с этой пошлой выскочкой, нимало не заботясь о правилах хорошего тона и приличия!

100